Такое вот воспоминание лелеял я в своей голове на берегу Мессинского пролива. Перебор ассоциаций требовал срочно уравновесить печаль бокалом розового вина, которое я отыскал в крохотной траттории с видом на запроливный Апеннинский полуостров.

Морские прелести окрестных вод соседствовали в меню с дюжиной сортов пиццы и улыбкой смуглоликой сицилийки, за кассой. Я заплатил по счету и, кстати, вспомнил, что задолго до разгрома спартаковских бунтовщиков вышеупомянутый Мессинский пролив едва не погубил Одиссея!

Течения пролива страшны, а бездны вод едва ли не бездонны. Стоит ли дивиться, что самый носок итальянского «сапожка» получил в древности прозвище Сциллы, а сицилийский мыс Капо Пелоро – Харибды. Каждый почитался за чудовище, глотающее корабли вместе с экипажами.

Одиссей же, с подсказки Цирцеи, постарался поближе прижаться к Сцилле и проскользнул из Тирренского моря в Ионическое, оставив в пасти чудовища шестерых гребцов. Это первая легенда об окрестностях Мессины. Есть и другая, уверяющая, что злополучные для мореходов древние мысы держатся на колоннах, опорой которым служит самый центр планеты. Время от времени колонны ветшают, и, если владыкам подземного царства окажется недосуг снарядить подчиненных демонов на починку подпорок, те могут и обрушиться, да так, что вся Сицилия заходит ходуном.

Последний раз такое приключилось в начале прошлого столетия, когда процветающий город под ударами из преисподней мигом обратился в руины, среди которых бродили чудом уцелевшие мессинцы, да зеленели кое-где бронзовые статуи, сброшенные стихией с пьедесталов.

Статуи теперь на месте, стены тоже, так что любителям граффити есть где порезвиться. Малюют здесь и брызгалками, и мелками без удержу и цензуры, но чаще всего изощряются на темы поцелуев. Страсть к изолобызаниям стала мне понятна на задворках мессинского театра, где на бордюре цветочной клумбы безвестный романтик изобразил аллегорический порыв самой Сицилии к тянущейся навстречу Италии. Губы у обеих страждущих были наготове, только вот не слиться им никогда…

А с архитектурными потерями потомки уцелевших островитян справились давно и бесповоротно. Дивный кафедральный собор восстановлен после землетрясения до мельчайших деталей, включая часы на колокольне, радующие зевак ежечасными шествиями золоченый фигур.

Оказавшись там в часы субботнего гуляния, когда вся площадь расцвечена была костюмами танцующих горожан и гирляндами воздушный шаров, а с превеликим трудом заставил себя поверить в реальность давешнего ада. Но страшное минуло, и пришло время танцевать. И не важно, что там впереди…

Без романтических сказаний на Сицилии и шагу не ступить, но Сиракузы бьют все рекорды по легендам на душу населения. Здесь глаголят, что нимфа Аретуза, не выдержав страстей повелителя рек Алфея, упросила богиню Артемиду превратить ее в источник. Над водяным зеркальцем скоро поднялись стебли папируса. Говорят, что этот уголок оказался единственным в Европе и ближайших к ней островах пятачком, где встречается дивное растение, снабжавшее писчим материалом и поэтов древности, и римских пап. Немудрено, что древние эллины поместили изображение папируса на гербе своего полиса.

В гроте «Ухо Диониса», где некогда свершались ритуалы в честь веселого покровителя виноделия, и сейчас любой возглас отзывается долгим протяжным эхом.

Храм Зевса, каменный свод которого поручен был поверженному ныне Атланту, сицилийские греки начали строить в честь победы над карфагенянами. Минуло сто лет, Карфаген взял над ними верх и властвовал в Средиземноморье, пока не пришел его черед пасть под ударами римлян… Всему – свое время!